К середине XIX столетия наметился кризис прежнего деревянного кораблестроения, и стали появляться проекты первых броненосцев. Проектируя корабли совершенно нового типа, отталкивались от прежних наработок и старались приспосабливать их под свежие реалии. Но вскоре становилось понятно, что требуются совершенно иные решения. Прежде всего требовалось увеличить мощность орудий – старые пушки не пробивали борта новых кораблей со стальной обшивкой.
Пришлось отказаться от батарейного размещения артиллерии, поскольку увеличение калибра радикально утяжеляло орудия, и количество их сократилось в десятки раз от прежнего. Следовательно, надо было как-то организовать возможность ведения огня из этих орудий по обоим бортам, вот только старая схема в этом случае давала резкое снижение мощи бортового залпа.
Поэтому в 1859 году сын священника, ставший морским офицером, Купер Фипс Кольз (участник Крымской войны) запатентовал артиллерийскую вращающуюся корабельную башню на два орудия. Адмиралтейство, рассмотрев проект Кольза идею похвалило. Хотя в заключении о годности проекта значилось, что пригоден для флота в будущем, а пока достаточно и старого батарейного размещения. Дело в том, что идеи Кольза затрагивали архитектуру кораблей, что не понравилось морякам.
Рассуждения Кольза выглядели простыми и где-то логичными. Башенная артиллерия приподнимается над корпусом корабля, поэтому она будет больше зависеть от волнения, чем прежняя батарейная. Ну и сама башня весит немало, отчего она окажет влияние на центр тяжести корабля. Следовательно, имеет смысл разместить орудия максимально близко к воде. Для чего придется понизить орудийный борт. И чтобы обеспечить приемлемую мореходность, нужно найти некое минимальное значение высоты борта. Кольз считал таковым 2,6-3,4 метра. Лорды адмиралтейства настаивали на существенно больших значениях. Кроме того, они оказались неготовыми строить корабли без полубака и полуюта – абордажные схватки еще считались обязательным атрибутом морского сражения.
Кольз оказался пробивным малым и смог заинтересовать общественность. В числе тех, кто воспринял идеи капитана, оказался принц Альберт и даже кое-кто (первый лорд Адмиралтейства) из флотского руководства. В результате появился первый башенный броненосец. Правда, Кользу доверили только башни, а корпус корабля проектировал совершенно другой человек. И, надо заметить, что первый башенный броненосец британцев оказался неплох. Общественность решила, что гений изобретателя равен дарованию Брюнеля, так что вскоре Кользу взяться за создание всего корабля. Так появился проект броненосца, получившего имя «Капитана» — в честь одного из кораблей Горацио Нельсона.
Интересно, что эта разработка была одновременно и очень передовой, и крайне архаичной. Кольз много болел и не всегда мог полноценно заниматься строительством корабля, отчего в его чертежи конструкторами верфи вносились всяческие изменения, не всегда удачные и оправданные. Да и сам главный конструктор все еще находился под влиянием прежних догматов. Он, например, не видел причин отказываться от парусного вооружения, а потому броненосец получил максимальный комплект линейного корабля. И самые высокие (почти 30 метров) мачты во флоте. Правда, чтобы избавиться от массы вант и растяжек, что гарантировало максимальный сектор стрельбы из орудий, все три мачты получили трипоидное основание.
При этом удалось отболтаться от высоких надстроек. Но, чтобы управлять парусами, пришлось устраивать вторую, легкую палубу, которую монтировали над башнями. Она же служила для размещения основной массы экипажа. Что еще сильнее повысило центр тяжести конструкции.
Высоту надводного борта приняли за 2,6 метра. Что оказалось неудачным решением. Зато впервые в истории кораблестроения отказались от механизма подъемов винта (сильно утяжелявшего корпус и, по сути, не нужного из-за причины малой скорости смены положения винта), и применили двухвальную гребную установку. Что обещало повышенную живучесть в бою и возможность маневра винтами.
Орудия поставили 12-дюймовые, наимощнейщие из тех, что выпускались в мире. Вот только даже будучи нарезными, они оставались дульнозарядными, отчего после каждого выстрела башни приходилось разворачивать для обеспечения нормальной зарядки, возможной благодаря наличию гидравлического прибойника. А еще эти пушки отличались дурной точностью. На испытаниях было выпущено несколько десятков снарядов по скале, по очертаниям и размеру напоминавшей корабль. Стрельбы велись с дистанции 1000 метров, но вот попасть удалось всего 1 снарядом.
Впервые корабль нагрузили доверху углем (600 т) только на испытаниях, и стало ясно, что больше так делать не стоит – остойчивость нового корабля оказалась никакой. А потому максимальный крен ограничили 21 градусом. Максимальная же загрузка угольных ям сократилась до 500 тонн. Корабль отправили к берегам Средиземного моря, а сами принялись за повторные расчеты остойчивости корабля. На испытаниях стало понятным, что проект перетяжелили, отчего его осадка сократилась на 36 см от расчетной.
Считали долго, и пришли к выводу, что максимально допустимый крен стоит вообще сократить до 18 градусов, вот только сообщить это на корабль не могли – он уже ушел. Так что в роковую ночь никто из экипажа корабля (даже сам изобретатель, находившийся на борту в момент крушения) не подозревал об опасности хода под парусами во время волнения.
7 сентября 1870 года корабль вышел в 4 свое плавание. Погода была свежей, и направление ветра оказалось противоположным направлению морского течения. В результате Captain, прослужив в строю всего 4 месяца, опрокинулся и затонул. С верхней палубы 17 морякам удалось взобраться на баркас, смытый во время несчастья. Вскоре к ним присоединился артиллерийский офицер, сумевший выбраться через пушечный порт. Он оказался единственным офицером и спасшимся из внутренних помещений корабля. Всего погибло 506 человек. В том числе и сам изобретатель.
Баркас вынесло к побережью Испании, поэтому весть о катастрофе дошла до руководства не сразу. Высланные в район бедствия спасательные корабли нашли только обломок доски и тело моряка. Больше от корабля ничего не осталось. Комиссия, созданная для расследования причин катастрофы, пришла к выводу, что виной всему стало излишнее парусное вооружение и свежая погода. Об ошибках конструкторов в отчете не сообщалось ни слова.
Свежие комментарии